Стихотворения Гумилева Н. С. «Цепи башен», «Четыре лошади», «Читатель книг»
Николай Гумилев «Цепи башен»
Цепи башен
И могил —
Дик и страшен
Верхний Нил.
Солнцем рощи
Сожжены,
Пальмы мощны
И черны.
У Нубийца
Мрачный взор —
Он убийца,
Дерзкий вор.
Было время —
Время гроз,
Это племя
Поднялось.
Верный правде
Воин бед,
Поднял махди
Стяг побед.
Чрез овраги
И бурьян
Шли бродяги
В Омдурман.
И в Хартуме
Он закон
Вверил руми,
Пал Гордон.
Где смеялся
Хищный вождь,
Проливался
Красный дождь.
Где он правил
Шабаши
Он поставил
Пустоши.
Да кладбища
И бе стен,
Львов жилища
Да гиен.
Умер жирный...
И опять
Пахарь мирный
Стал пахать.
Пароходы
Пенят Нил
У Фашоды,
Как у вил.
Но над местом
Гладких вод
Пусть безвестный
Не заснет.
Купы лилий
Здесь красны,
Не забыли
Здесь войны.
У нубийца
Мрачный взор,
Он убийца
С давних пор.
Николай Гумилев «Четыре лошади»
Не четыре! О, нет, не четыре!
Две и две, и «мгновенье лови»,—
Так всегда совершается в мире,
В этом мире веселой любви.
Но не всем вечеровая чара
И любовью рождаемый стих!
Пусть скакала передняя пара,
Говорила она о других;
О чужом... и, словами играя,
Так ненужно была весела...
Тихо ехала пара вторая,
Но наверно счастливей была.
Было поздно; ночные дриады
Танцевали средь дымных равнин,
И терялись смущенные взгляды
В темноте неизвестных лощин.
Проезжали какие-то реки.
Впереди говорились слова,
Сзади клялись быть верным навеки,
Поцелуй доносился едва.
Только поздно, у самого дома
(Словно кто-то воскликнул: «Не жди!»),
Захватила передних истома,
Что весь вечер цвела позади.
Захотело сказаться без смеха,
слово жизни святой и большой,
Но сказалось, как слабое эхо,
Повторенное чуткой душой.
И в чаду не страстей, а угара
Повторить его было невмочь.
— Видно, выпила задняя пара
Все мечтанья любви в эту ночь.
Николай Гумилев «Читатель книг»
Читатель книг, и я хотел найти
Мой тихий рай в покорности сознанья,
Я их любил, те странные пути,
Где нет надежд и нет воспоминанья.
Неутомимо плыть ручьями строк,
В проливы глав вступать нетерпеливо
И наблюдать, как пенится поток,
И слушать гул идущего прилива!
Но вечером... О, как она страшна,
Ночная тень за шкафом, за киотом,
И маятник, недвижный как луна,
Что светит над мерцающим болотом!