• Автор привыкает, в конце концов, к своей публике, точно она разумное существо.
• Александр Дюма крадет у прошлого, обогащая настоящее. В искусстве нет шестой заповеди.
• Ангелы зовут это небесной отрадой, черти - адской мукой, люди - любовью.
• Англичане берут в рот дюжину односложных слов, жуют их, глотают их, и выплевывают, — и это называется английским языком.

• Англичане рядом с итальянцами все, как один, напоминают статуи с отбитыми кончиками носов.
• Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.
• Ах! Это было так давно! Я был тогда молод и глуп. Теперь я стар и глуп.
• Благо свободы печати состоит именно в том, что она лишает смелую речь демагогов очарования новизны и нейтрализует страстное слово столь же страстным противоречием.
• Бог есть; но сказать “я верю в Бога” — это уже богохульство.
• Бог меня простит, это его специальность. (перед смертью)
• Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!
• Была ли она добродетельна, я не знаю; однако она была всегда безобразна, а безобразие у женщины — добрая половина пути к добродетели.
• Быть может, поэзия есть болезнь человека, как жемчуг есть, собственно, болезненный нарост, которым страдает бедный слизняк?
• В бутылках я вижу ужасы, которые будут порождены их содержимым; мне представляется, что передо мною склянки с уродцами, змеями и эмбрионами в естественнонаучном музее.
• В искусстве форма все, материал ничего не стоит. Штауб берет за фрак, сшитый из собственного сукна, столько же, сколько за фрак, сшитый из сукна заказчика. Он говорит, что требует плату за фасон, материю же дарит.
• В Италии музыка стала нацией. У нас на севере дело обстоит совсем иначе; там музыка стала человеком и зовется Моцартом или Мейербером.
• В литературе, как в диких лесах Северной Америки, сыновья убивают отцов, когда те становятся стары и слабы.
• В литературе, как и в жизни, каждый сын имеет своего отца, которого он, однако, не всегда знает или от которого он даже хотел бы отречься.
• В любви, как и в римско католической религии, существует предварительное чистилище, в котором, прежде чем попасть в подлинный вечный ад, привыкаешь к тому, что тебя поджаривают.
• В произведениях некоторых модных писателей мы находим сыскные приметы природы, но никак не ее описание.
• В созданиях всех великих поэтов, в сущности, нет второстепенных персонажей, каждое действующее лицо есть на своем месте главный герой.
• В сущности, все равно, за что умираешь; но если умираешь за что нибудь любимое, то такая теплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь.
• В темные времена народами лучше всего руководили с помощью религии — ведь в полной темноте слепой является лучшим проводником: он различает дорогу и тропы лучше зрячего.
• В теории современная религия разбита наголову, в идее она убита, но она еще продолжает жить механической жизнью, как муха, у которой отрезали голову и которая, как бы не замечая этого, все еще продолжает бойко кружиться и летать.
• Во Франции нет атеистов, к Господу Богу не осталось уважения даже настолько, чтобы кто-нибудь утруждал себя его отрицанием.
• Волшебная формула, которой наши красные и синие мундиры чаще покоряют женские сердца, чем своей усатой галантностью: “Завтра я уеду и, вероятно, никогда не вернусь”.
• Вольтер, услужливо носивший светильник впереди великих мира, этим же светильником освещал и их наготу.
• Все здоровые люди любят жизнь.
• Всё своё состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.
• Вступив в храм, я почувствовал телесную и душевную свежесть от приятно веявшей внутри прохлады. Что бы ни говорили, а католицизм — хорошая религия в летнее время.
• Всякий, кто женится, подобен дожу, сочетающемуся браком с Адриатическим морем: он не знает, что скрывается в той, кого он берет в жены, — сокровища, жемчуга, чудовища, неизведанные бури?
• Где великий человек раскрывает свои мысли, там и Голгофа.
• Главная цель постановщика оперы - устроить так, чтобы музыка никому не мешала.

• Глубочайшая истина расцветает лишь из глубочайшей любви.
• Глупец тот, кто пытается прикрыть собственное ничтожество заслугами своих предков.
• Глупцы полагают, будто для того, чтобы завладеть Капитолием, необходимо сначала напасть на гусей.
• Гомеопатический принцип, согласно которому от женщины нас излечивает женщина, пожалуй, более всего подтверждается опытом.
• Гренландцы, когда датские миссионеры попытались обратить их в христианство, задали им вопрос: водятся ли в христианском раю тюлени? Получив отрицательный ответ, они с огорчением заявили: в таком случае христианский рай не годится для гренландцев, которые, мол, не могут существовать без тюленей.
• Да, женщины опасны; но красивые не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние идут навстречу самолюбию мужчин и, приманивая их лестью, добывают больше поклонников.
• Дагерротипия свидетельствует против ложного взгляда, будто искусство подражает природе. Природа здесь сама доставила доказательство того, как мало она понимает в искусстве, каким жалким получается всё у неё, когда она начинает заниматься искусством.
• Дети моложе нас, они еще помнят, как тоже были деревьями и птицами, и поэтому еще способны их понимать; мы же слишком стары, у нас слишком много забот, а голова забита юриспруденцией и плохими стихами.
• Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к нынешнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомраченный.
• Добродетельным всякий может быть в одиночку; для порока же всегда нужны двое.
• Доброта всегда одержит верх над красотой.
• Доброта лучше красоты.
• Долги заменяют древний рок в национальных трагедиях нашего времени.
• Достаточно мне увидеть, что кто-нибудь оспаривает бытие Божье, как меня охватывает такое странное беспокойство, такая тоскливая жуть, какие я испытывал когда то в лондонском Нью Бедламе, когда, будучи окружен толпой безумцев, я потерял из виду моего провожатого. “Бог есть все, что существует”, и всякое сомнение в нем есть сомнение в жизни, есть смерть.
• Евреи несли Библию сквозь века как свое переносное отечество.
• Единственная красота, которую я знаю, — это здоровье.
• Если бы и вся Европа превратилась в сплошную тюрьму, то осталась бы лазейка для бегства: это - Америка, и, слава богу, лазейка больше, чем вся тюрьма.
• Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в ее бессмертие…
• Если твой глаз соблазняет тебя — вырви его. Если рука твоя соблазняет тебя — отруби ее. Если язык твой соблазняет тебя — откуси его. А если тебя соблазняет твой разум, то стань католиком.
• Есть вещи между землей и небом, которые не в состоянии понять не только наши философы, но и самые обыкновенные дураки.
• Есть юмор идей, совмещение мыслей, которые никогда не встречались еще друг с другом в человеческой голове, гражданский брак между шуткой и мудростью.
• Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.
• Женщина — одновременно яблоко и змея.
• Женщины знают только один способ нас осчастливить и тридцать тысяч способов сделать нас несчастными.
• Женщины творят историю, хотя история запоминает лишь имена мужчин.
• За тучными коровами следуют тощие, за тощими - полное отсутствие говядины.
• Замечено, что священники всего мира — раввины, муфтии, доминиканцы, консисторские советники, попы, бонзы, — короче, весь дипломатический корпус божий, — отличаются фамильным сходством лиц, характерным для людей одного промысла.

• Изображение на монете — предмет не безразличный для политики. Так как люди столь искренне любят деньги и, несомненно, любовно созерцают их, дети часто воспринимают черты того государя, который вычеканен на монете, и на бедного государя падает подозрение в том, что он — отец своих подданных.
• Илиада, Платон, Марафонская битва, Моисей, Венера Медицейская, Страсбургский собор, французская революция, Гегель, пароходы и т.д. - все это отдельные удачные мысли в творческом сне Бога. Но настанет час, и Бог проснется, протрет заспанные глаза, усмехнется - и наш мир растает без следа, да он, пожалуй, и не существовал вовсе.
• Иногда мне кажется, что дьявол, дворянство и иезуиты существуют лишь постольку, поскольку мы верим в них. Относительно дьявола мы можем утверждать это безусловно, так как до сих пор его видели только верующие.
• Иные воображают, будто совершенно точно знают птицу, если видели яйцо, из которого она вылупилась.
• Иных надо бить палками при жизни. После смерти их нельзя наказать, нельзя опозорить: они не оставляют имени.
• Искусство жизни является гармонией между поступками и нашим образом мысли.
• Истинный демократ пишет, как народ, — искренне, просто и скверно.
• История литературы — это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве.
• К сожалению, никогда нельзя точно установить, когда именно любовь приобретает наибольшее сходство с адом, и когда — с раем, подобно тому как не знаешь, переряженные ли чертями ангелы встречают тебя там или, пожалуй, черти могут иной раз оказаться переряженными ангелами.
• Каждая эпоха, приобретая новые идеи, приобретает и новые глаза.
• Каждый автор, как бы он ни был велик, желает, чтобы его творенье хвалили. И в Библии, этих мемуарах божьих, сказано совершенно ясно, что создал он человека ради славы своей и хвалы.
• Каждый имеет право быть дураком.
• Каждый отдельный человек - целый мир, рождающийся и умирающий вместе с ним, под каждым надгробным камнем - история целого мира.
• Каждый человек — это мир, который с ним рождается и с ним умирает; под всякой могильной плитой лежит всемирная история.
• Как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!
• Как ни ужасна война, все же она обнаруживает духовное величие человека, бросающего вызов своему сильнейшему врагу наследственному — смерти.
• Как разумные люди бывают часто очень глупы, так глупцы подчас отличаются сообразительностью.
• Как только охранительный талисман, крест, разобьется, на свободу вырвется дикое безумие старых идолов, с бешеной яростью берсерков, воспетой северными поэтами. Этот талисман хрупок и однажды настанет день, когда это ничтожество будет разбито. Старые каменные боги восстанут из давно позабытых руин и сотрут пыль тысячелетий со своих глаз; и Тор, ожив, своим гигантским молотом разрушит готические соборы!

• Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.
• Когда глаза критика отуманены слезами, его мнение немногого стоит.
• Когда порок грандиозен, он меньше возмущает.
• Когда порок столь грандиозен, он меньше возмущает. Англичанка, стыдившаяся голых статуй, была менее шокирована при виде огромного Геркулеса: “При таких размерах вещи не кажутся мне такими уж неприличными”.
• Когда то я думал, что всего ужаснее женская неверность, и, чтобы выразиться как можно ужаснее, я называл женщин змеями. Но, увы! Теперь я знаю: самое ужасное — то, что они не совсем змеи; змеи ведь могут каждый год сбрасывать кожу и в новой коже молодеть. Когда уходят герои, на арену выступают клоуны.
• Красивые рифмы нередко служат костылями хромым мыслям.
• Критики подобны привратникам перед входом на придворный бал: они могут пропустить достойных и задержать дурно одетых и не имеющих входного билета, но войти внутрь они не могут.
• Кто любит народ, тот должен сводить его в баню.
• Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренному человеку с прыщеватым носом.
• Лессинг говорит: "Если Рафаэлю отрезать руки, он все же останется живописцем". Точно так же мы могли бы сказать: "Если господину отрезать голову, он все же остался бы живописцем", - он продолжал бы писать и без головы, и никто бы не заметил, что головы у него и вовсе нет.
• Лесть является настоятельной потребностью красивых мужчин, специальность которых в том и заключается, что они красивые мужчины.
• Лишь пока мы еще не выросли, мы совершенно бескорыстны, полны совершенной отваги, совершенного героизма. По мере того, как растет тело, все больше съеживается душа.
• Любовь к свободе — цветок темницы, и только в тюрьме чувствуешь цену свободы.

[ 1 ] [ 2 ]